Страница 6 из 7
Оружие! Это слово не сходило с уст командиров и рядовых бойцов-партизан.
Оружие! Будь его в достатке, тысячи новых людей стали бы в строй.
Оружия было мало. Еще меньше было боеприпасов.
— Ищите! — говорил Громов разведчикам.— Добывайте. Пора подходит — предстоят большие бои.
Громов говорил это тихим июльским вечером, отправляя Кирилла Баева и Проню Поставнева в Поперечное. Там, на квартире одного из подпольщиков, хранились гранаты и револьверные патроны. Они были оставлены прошлой осенью, когда отряд уходил в подполье.
Осторожно двигаются разведчики.
У села остановились, прислушались.
— Даже собаки не гавкают, — прошептал партизан.
Неожиданно тишину ночи прорезал визг поросенка. Потом отчетливо донесся сердитый голос старухи:
— Куда, нечистый дух, последнего поросенка поволок?
— Беляки! — шепчет Киря. — А если они...
Киря прячет наган и гранаты за пазуху и почти мгновенно исчезает в темноте деревенской улицы.
Киря стоит в темных сенях и выспрашивает у подпольщика о колчаковцах.
— Человек до сорока, должно,— отвечает он. — Ты отсюда в отряд? Заходи, поешь.
— Есть-то не хочу, а молочка бы выпил.
Они осторожно входят в избу. Киря быстро ест. Потом подпольщик провожает Кирю через огороды и там вручает ему тяжелый мешок с патронами...
Брезжит слабый предупредительный свет. Киря направляется к поскотине и без труда находит в табуне подходящую лошадку.
Усевшись верхом, Киря погнал коня мелкой рысцой. На душе спокойно. Приказ командира выполнен.
Киря смотрит во все стороны — ничего подозрительного.
Он пускает коня шагом — можно вздремнуть.
Сколько длится дремота? Может быть, час, а может быть, десять минут.
Вдруг словно чья-то теплая, ласковая рука касается лица. Он открывает глаза и тотчас крепко зажмуривается.
Солнце! Оно сверкает над зубчатой лесной кромкой горизонта. Киря оборачивается, видит длинную смешную тень всадника и лошади.
И вдруг светлое утро меркнет: «Мешок с патронами! Обронил?!»
Заметалась, задергалась лошадь. Киря лупит ее босыми пятками, скачет назад.
«Обронил! Обронил! — стучит в висках.— Что же теперь будет? Прогонят из отряда!..»
Конь спотыкается обо что-то на узкой тропке.
«Патроны!»
Киря скатывается с коня и бросается к мешку. Холстина чуть намокла от росы. Он вынимает патроны — они сухие. Зря потащил их в мешке. Надо было рассовать по карманам. Сейчас он так и сделает.
Занявшись этим, Киря не чувствует, как из придорожной канавы кто-то наблюдает за ним. Это сын кулака Зотова — Семен.
«Ну, конечно же, это Кирька Баев!
Можно подползти сзади и двинуть по голове. И не будут колчаковские офицеры помыкать им, как теперь. Доложат в Барнаул и Омск: «Семен Зотов поймал громовского помощника. Да и отец перестанет называть бездельником...»
Семен уже готов тронуться с места, как вдруг Кирилл поднимается во весь рост, бросает в сторону какую-то тряпку.
Семена охватывает страх. Он не может понять, отчего этот страх, и боязливо думает: «Ишь вымахал, верзила. Еще не сразу и свернешь его. Страх подсказывает трусливые мысли: «А вдруг он не один?.. Тогда от них не уйдешь».
В руках Кирилла что-то блеснуло. Семена окатил холодный пот.
«Револьвер! Ну, конечно же, у него есть револьвер. Адъютант Громова!.. Вот бы сунулся сдуру».
Семен Зотов вбежал в дом, где жили колчаковские офицеры, и от порога, задыхаясь, начал сыпать словами.
— Скорей!.. Он тут близко!.. Кирька Баев! С револьвером... Награда положена, господин поручик!.. А то уйдет!..
— По коням!
...А Киря так увлекся ягодами, что позабыл про все на свете. Он уплетал их за обе щеки.
«Топот?» — Кире чудится топот. Он быстро поднимается и замирает. По дороге прямо на него скачут десятка три верховых. «Каратели!»
Киря метнулся к лесу. Но было уже поздно: его заметили. Загремели частые выстрелы. Подстреленная лошадь уткнулась мордой в землю...
