Страница 2 из 5
О том, что на корабле такой необычный пассажир, мне, как командиру корабля, стало известно часом позже, когда Борис Кулешин, уже пообедавший с краснофлотцами, оказался в моей каюте. Его привел Николай Яковлевич Балмасов.
— Товарищ капитан 3 ранга! Моряки-комсомольцы БЧ-IV и я лично просим разрешения взять Бориса Кулешина воспитанником в свое подразделение. Даем слово, что Борис не будет обузой на корабле...
Что было делать?
Я смотрел на Бориса и вспоминал воспитанников-юнг. Их я встречал и на других кораблях Черноморского флота. Но тогда не было войны. Как быть сейчас, когда корабль все время подвергается опасности?
Передо мной стоял худенький, небольшого роста паренек, потерявший отца и мать. Трудно ему пришлось: пробраться с занятого гитлеровскими войсками Донбасса к нам, через линию фронта, не так-то просто. Нужно быть смелым, находчивым.
На меня внимательно смотрели умные серые глаза... Не приходилось сомневаться, что такого полюбит весь экипаж корабля.
И я уступил просьбам командира и комсомольцев четвертой боевой части.
— Николай Яковлевич! Вызовите ко мне Голуба!
Балмасов понял меня и довольный моим решением пошел за Голубом.
Наш интендант, хозяйственник, явился незамедлительно и не один, а с матросом, которого на корабле все звали Вася-портной.
Вася начал обмерять паренька, а тот, довольный, что им занимаются, никак не мог понять, для чего вся эта процедура.
— Стой смирно, Боря, не вертись! — сказал я ему. — Надо же тебе пошить форму. А то, что это за краснофлотец без формы. Ну, что глядишь так? Берем тебя на корабль. Берем! Но смотри у меня, не баловаться. Если замечу, что нарушаешь корабельную дисциплину, сразу же спишу на берег.
Так Боря Кулешин был принят в нашу флотскую семью, стал воспитанником экипажа боевого корабля.
Определили мы Бориса учиться на сигнальщика, и стал его обучать сигнальному делу комсомольский секретарь Михаил Смородин.
Но у сигнальщиков Боря пробыл недолго. Осмотревшись, он решил, что у зенитчиков— их площадка с орудиями видна была с сигнального мостика — гораздо интереснее. И когда на стоянке в Севастополе была объявлена боевая тревога, Борис прибежал к зенитчикам.
Он быстро и ловко подавал обоймы с патронами, тут же на боевом посту оказывал помощь раненым.
Треск зенитных автоматов над самой головой нисколько его не пугал.
Возвращать его к сигнальщикам в приказном порядке не имело смысла, и мне пришлось утвердить «самовольный» переход Бори во вторую боевую часть к артиллеристам-зенитчикам.
Командир зенитчиков лейтенант Роман Гиммельмайг закрепил корабельного воспитанника за расчетом старшины 2-й статьи Гриши Нутника, комсорга батареи, а главным воспитателем Кулешина стал младший политрук Беркаль.
